Синхро-фазо-трон
-----------------------

Проснись, Нижинский! Некому танцевать здесь зимой, 
Снегом лететь, все эти балансе небес, 
фуэте мозгов, что-со-мной, что-со-мной? 
Стеклярусом изо льда боль свою расшивать, 
как индеец сиу кисет, как русский кокошник, 
как виртуозно хвост украшает бес; 
маленькой девочкой умереть, 
проснуться в гробу хрустальном, в теле мужском, 
в вате лежать, в футляре из мышц и кожи. 
Бо-боженька-боже, 
сделай так, чтобы мне было хорошо. 
Чужое тело нужно уметь носить, 
как красный лак на ногтях, 
как платье а -ля мерилин, 
как мужскую любовь, 
как женскую красоту. 
Я никогда к тебе не приду: 
у меня менструальный сплин, 
и за спиною сошлись лопатки - как будто клин 
вбивают - чтоб вышибить сердца клин. 
Что-то ходит и ходит внутри - как дите в темноте, 
и стучит и стучит, словно бомба на много лет. 
Давай сочиним все заново: ты будешь Джулиетт, 
а я РомИа - и мне будет двадцать два. 
Я научусь петь, 
а ты собирать слова 
как огромный паззл - и к чертям верон и ворон, 
любовь - бесконечный перрон, где поезд со всех сторон, 
а ты под ним - и в руках непробитый билет. 
Анна, Анна - небо как синяя борода 
Вронского, ключ по почте, адрес обратный: свет 
изнутри, милая, посмотри, это балет 
снега и льда, милая да- 
па-слушай-меня: Бога нет и Шекспира нет, 
и мы уже были и РОмио и Джулиетт 
по разу - развод и психушка; и боже, какая метель: 
будто белая мать-корова телится-телится-тель- 
лится в небесах; и блуждают тильтиль и митиль; 
пани померла, и пан почему-то пропал; 
и белые сны, и засохший тюльпан 
одеяла, вывернутая постель - 
мидморнинг блюз кровати - спаси меня, мати о мати! 
Нижинский смеется, он знает, что боль это бал, 
а бальное платье врастает как маска дель арте, 
и как это горячо, когда половодье жил, 
когда из тела по капле проходит зима; 
когда прорастает солнце; рок-факинг-ролл. 
И кто-то потом расскажет: на золотом крыльце 
сидел король. И этот король был гол. 
И мы сидели со смертью в третьем лице, 
по локоток в серебре, по колено в дерьме, 
и Эльза вязала нам платья без рукавов 
из шерсти и из крапивы, и кто-то сказал: любовь 
слепа словно полынья и светла. И я говорю, проснись, 
проснись, Нижинский, станцуй мне жизнь.

(ksantippa, http://termitnik.dp.ua/author/ksantippa/)

***
знаешь, мне очень плохо… 
мне б небоскрёбом с грохотом… 
порванным тапком в луже… 
лучше бы… 
знаешь, мне правда тошно… 
я бы торшерной ветошью… 
шерстью замшелой, вешалкой… 
… кошкой?! … 
я бы… тобою… заново. 
заживо. раной. ссадиной. 
только бы снова раннее 
слышать твоё дыхание…

(Ксения Ермолаева, http://www.lito.ru/all.php?ekv)


Внутренняя Гренландия
-------------------------------

Это просто такое хреновое лето. Не злись, я ведь тоже мерзну – 
Прогнала своих муз…да и с этим… Пегасом, признаться, мы не поладили – 
Видно, корм не в коня. Ничего. Привыкаю. Перехожу на прозу. 
Так спокойней. Тик-так. Сонатина Бетховена. Внутренняя Гренландия… 
Аллегретто метелей… место рождения айсбергов. Это значит – 
Больно больше не будет. Возьми меня за руку. Чувствуешь, как спокойно? 
Полсекунды до вечности. Ну, повторяй за мной: «Я становлюсь прозрачным…» 
Неудачно шучу? Ну, прости. Только, знаешь, и впрямь прекратились войны 
Где-то в области света. А имя твоё я выдохнула в какой-то 
Из декабрьских закатов - во мне ему было сыро и слишком тесно. 
Говорят, его слышали в Южном Китае - просилось к кому-то в койку, 
А потом испарилось, растаяв. Впрочем, тебе ведь неинтересны 
Эти глупые сплетни. Давай, засыпай. Я еще посижу – мне нужно 
Дописать три строки эпитафии вере в себя. Кто заказчик? Похоть. 
Нет, вы с ней не знакомы. Она не из этой жизни… Ты спи. Не слушай… 
Три часа до рассвета. Ужасно хочется чаю. Но больше - сдохнуть. 

(Argentum, http://argentum.com.ua/poetry/) 


***
Посиди со мной, мне так страшно 
В жёстком мире скрипящих дней. 
Посиди, помолчи. Вчерашней 
Жизни нет - её не жалей. 
Ни иллюзий пустых, ни планов, 
Ни доверия, ни тепла. 
Чередою твоих обманов 
Жизнь сквозь пальцы песком ушла. 
Тает снег, пряно пахнет пашня, 
Барабанит капель, как дождь. 
Посиди со мной, мне так страшно, 
Что не я, а ты пропадёшь

(Madame iv, http://termitnik.dp.ua/author/madameiv/)


***
Уютный плед из шерсти ламы 
Скучает в кресле у камина. 
Из близких он домашний самый, 
Ты не такой и в половину. 

Но ты придёшь, и я навстречу 
Вспорхну, счастливо улыбаясь. 
Ты даришь мне всего лишь вечер, 
Всего лишь ночь, такую малость... 

Зажжёшь камин, задёрнешь шторы 
И лепестками роз устелишь 
Ковра туркменского узоры, 
И нас закружит в карусели 

Тепла и ласки, и щемящей, 
Какой-то сладкой, нежной грусти... 
Тепло и ласка проходящи, 
А грусть так сразу не отпустит. 

И будут завтра плед и кресло 
Меня пленять, обняв за плечи, 
И будет день ненастно-пресным, 
Зато сегодня - Что за вечер!.. 

Огонь с вином играет в гранях 
На дне хрустального бокала... 
Любовь добра, она не ранит, 
Её бывает просто мало.


(Тосса, http://www.romantic-collection.com/user/view.php?id=17)

***
Вырезание из папиросной бумаги
----------------------------------

Самый быстрый самолет не успеет за тобою… 
Б. Г. 

Как ни пытайся, никуда не денешься от вокзала. 
Анна, подумай, - надо ли сразу - на рельсы? 
Для попытки любви нужна куда бОльшая смелость, 
чем для ухода… Знаешь, мы с ним вырезаем 
друг друга из папиросной цветной бумаги, 
пригодной, чтобы сделать китайский фонарик. 
Анна, это всегда испытанье – двигаться в паре. 
Львиная доля времени уходит на ловлю багов… 
Но поверь мне, Анна, оно вполне того стоит – 
неделя намека на счастье считается за год горя. 
У страха – глаза велики, как у лемура лори. 
Но страх забывается, когда приходит правильный поезд. 
Самые быстрые самолеты не успевают, Анна, 
за его естественно-скользяще-танцующим шагом. 
Стакан воды из его руки – хмельная малага. 
Один его взгляд отучает пользоваться стоп-краном. 
Если хочешь, Анна, мы вечным покроем лаком 
дрожащий от хрупкости железнодорожный мостик. 
Знаешь, он мне говорит, что в этом году отменили осень… 
Знаешь, он мне обещает, что больше не нужно плакать… 

(Stray Cat, http://termitnik.dp.ua/poem/35582/)


***
мы шагаем в звонкую терцию. 
ты высокий, тонкий, я просто маленькая. 
мир качается, словно в цирке трапеция - 
я осторожно высовываю язык, пробую воздух. 
отстаю. ты грозишься согреть меня. 
ты улыбаешься. 
черт побери, я люблю тебя, я же без тебя сдохну, 
вот спрыгну с этой, качающейся, - и что ты сделаешь? 
закричишь: посмотрите, какая белая-белая, 
глупенькая, совсем замерзла. 
 
в моих глазах болезненные мелюзинки, 
(а надо - блядинку!) 
детские сказки, датские суффигированные артикли 
суфлирующие тебе - по-лю-би-ее-по-лю-би-же-еЁ! 
я похожа на акробата с книжкой картинки: 
ба-лан-си-рую. воздух сладкий и липкий, 
как клюква в сахарной пудре. болит живот 
от отчаянного желания целоваться. 
мне чуть-чуть и двадцать.

(ksantippa, http://termitnik.dp.ua/author/ksantippa/)

***
Вот и сбылось пророчество 
(А чьё? Не всё ли равно?), 
что встретятся два одиночества, 
чтобы составить одно. 

Теперь оно только умножится, 
станет сочиться из пор... 
А мир до овчинки скукожится, 
как пойманный за руку вор. 

(terenty, http://termitnik.dp.ua/author/terenty/)


***
К тебе мой летний сад обвил 
Дорогу… 
Не обещал любви навек 
С прологом, 
А сумасшедшей лишь любви 
Немного. 
Ты русла ее мертвых рек 
Не трогай. 
А я в последний листопад 
Летела 
К рукам твоим, как лист к ручью 
Всем телом. 
Но больше этой райский ад 
Объятий 
И адский рай твой не хочу, 
Все… хватит

(ArkadievaS, http://termitnik.dp.ua/author/ArkadievaS/)

***
 Кормил 
влажный соленый кармин 
на лице, 
на заломленном баллами море, 
на арене 
полосок, долек, лунных коррид, 
где, кроме крох поцелуев, кроме 
 
них 
нет, не бывает, да и не будет вовек 
никаких, 
кроме сотен садящихся пятен, 
облепляющих тело, когда погрузит человек 
тяжесть тела - и станет понятен 
 
язык 
замедляемых влагой шагов, 
назначение - 
чем не масштаб тебе- море? - 
когда поступь и жизнь - 
сеятель воин огонь - 
всё к ногам её - 
горстью соленых зёрен. 

(volk, http://termitnik.dp.ua/author/volk/)


****
Держу дистанцию. 
Держу себя в руках. 
Держись, любимый, 
от меня подальше. 
Я слышу звуки 
траурного марша, 
а ты витаешь 
где-то в облаках. 

Хожу по лезвию. 
Опять схожу с ума. 
Вхожу в ушко игольное 
со страхом, 
а ты - другой, 
твой дом ветрам распахнут, 
там пир, 
когда вокруг царит чума. 

Дрожу от холода. 
Твержу, как дважды два, 
что не могу 
в слова твои поверить, 
а ты смеешься, 
закрываешь двери, 
в камин 
бросаешь новые дрова, 
не выпускаешь 
из своих объятий 
и страх с меня снимаешь, 
словно платье.

(Irina Skafari, http://termitnik.dp.ua/author/skathari/)


***
я теперь не летаю, поскольку нет за спиной 
крыльев и прочих приспособлений для 
полета по вертикали, горизонтали или иной 
траектории. мне милей земля. 

я теперь не летаю. мне даже не снятся сны 
в которых есть небо, паренье, паденье, ты, 
вынужденность потери, вальпургиевость луны. 
я не приемлю боли и высоты. 

я уже не летаю, ты знаешь, пропала блажь. 
жизнь обретает русло, двумерность дна, 
эдакий черно-белый простой пейзаж, 
где каждая из деталей четко видна. 

книга на сон грядущий -- какой-нибудь детектив, 
чай по утрам, хмурый рассвет в окне. 
дело в цене, любимая, и, по счетам заплатив, 
я уже не летаю. слышишь, даже во сне.

(Boris Pankin, http://termitnik.dp.ua/author/aabp/)


***
Не суждено ни музой, ни творцом… 
Наедине с невысказанной тайной 
Бездонным нераскрывшимся ларцом, 
Случайностью , такой как все случайной, 
Мне появляться в срок- из века в век, 
Из мира в мир просачиваться снами 
Сквозь розовый пергамент птичьих век 
Исчерченных святыми письменами… 
Не суждено ни солнцем, ни венцом - 
Лишь снежною пыльцой в изгибах веток, 
Бессонницей с фарфоровым лицом, 
Расколотым на тысячи рассветов, 
Быть архаичной тьмой внутри ядра 
Мифической планеты пилигримов, 
Тревожным колыханьем звездных трав 
В космических садах необозримых… 
Не суждено ни царством, ни царем, 
Я только дань поверженному трону - 
Болезненно-зеленым янтарем 
Впечатанная в ржавую корону. 
Я ожиданье, помнящее страх 
Того, что снова небо мне готовит - 
Быть стрелкою на солнечных часах 
В тот самый миг, когда их остановят…

(Зоряна, http://termitnik.dp.ua/author/zoryana/)


*** 
Экзюпери - мы с тобой говорили об этом, помнишь? - 
все наврал про тех, кто, оказывается, в ответе. 
На этой планете слишком уж сильный ветер 
и слишком уж медленно ездит "Скорая помощь". 
И меня давно подмывает сложить костерчик 
из отучающих действовать умных книжек. 
Оба знаем - попытка стать хоть немного ближе 
обернется тысячей пугающих многоточий. 
Мы, наверное, сумеем смириться с эхом 
и молча смотреть друг на друга, не прикасаясь, 
пока не пересечет, не смоет дождей косая, 
пока не станет совершенно некуда ехать... 
Но вне всякого расписания отправляется поезд 
для взрослых людей, склонных к бесплатному риску. 
"So close - no matter, how far". Удивительно близко. 
Вскочить на подножку. И в путь. Знаешь, еще не поздно

(Stray Cat, http://termitnik.dp.ua/poem/39714/)

***
ангелы в небесах вертят сферы как хулахуп, 
кто-то моей любви на земле устраивает холокост. 
с души моей кожу снимает, как грецкую скорлупу. 
эпилептически с одеялом бьюсь. 
его. его. 
я его люблю. 
выжженная, выжранная, перевыкрученная в жгут. 
как виноградина - просвечиваю насквозь, 
грушевидною косточкою любовь: 
опухоль. 
аномальный фрукт. 
бьется пойманный в сердце бес, белкою в колесе бес. 
прогрызает в нем лаз - оставляет в нем черный след. 
вот нашла на меня напасть - 
почти комеди франсез, 
солнечно-сексуальный ликбез, 
золотистый тягучий джаз 
чая. господи, пощади, если ты есть - 
пусть я буду как все, 
научи не паясничать хоть сейчас. 
хоть на этот раз

(ksantippa, http://termitnik.dp.ua/author/ksantippa/)


***
Отношения строятся topsy-turvy – от нежности к вежливости. 
Я называю это – «через задницу». Ты – «нормальным ходом событий». 
Оба вымыты, напомажены – просто куколки-душки. Pretty. 
Улыбка с завязками до ушей на лицо профессионально выцеживается. 
Амплитуда – от «переезжай ко мне» до «пересечемся на часик». 
Политкорректность торжествует и вполне устраивает обоих. 
Я больше не пытаюсь к тебе прорываться с последним боем. 
«Любя» - всего лишь одно из многочисленных деепричастий. 
Ты перецелуешь мне пальчики, я изображу подобие реверанса. 
Ты, вне всяких сомнений, вежливо избавишь меня от оплаты счета. 
Правила хорошего тона нигде не будут нарушены ни на йоту. 
Ты мастерски владеешь болевыми приемами удержанья дистанций. 
Серый пушок под лопатками можно больше не выдавать за крылья – 
это обычнейшие последствия гормонального дисбаланса. 
Мнящий себя дон Кихотом – обязан обзавестись Санча Пансой. 
Твое послевкусие – не то что бы скверно, но как-то пыльно. 
Будь ты женщиной – получил бы кличку «Снежная Королева». 
Или – «Lady Ice» - для особенного стиля и форса. 
Оскар Уайльд любил мальчиков… и, как правило, звездных. 
Если ты не знаешь, где право, едва ли сможешь пойти налево. 
Переливание крови не поможет пустопорожнему разговору, 
хотя порой так приятно стукнуть пО столу интеллектом! 
Кажется, мне пора. Не забудь принять пластилиновую таблетку. 
Не надо одалживать компас и карту. Сама доеду. По «Беломору». 

(Stray Cat, http://termitnik.dp.ua/poem/38283/)


***

Не вспоминайте обо мне. Не нужно 
Тащить меня из теплого угла. 
(Улитка носит домик потому, что 
Одна и беззащитна…) Как смогла, 

Вдавила тонкокожесть в толстостенность… 
Мне private house – как бесценный дар. 
Я буду жить. Я никуда не денусь. 
И год уйдет в песок, как все года. 

Не вспоминайте. Я уже не с вами: 
Ведь мне сейчас до вас как до Луны – 
Не дотянуться, не сказать словами, 
Как дом мой пуст, как руки холодны.

(Dinka, http://termitnik.dp.ua/poem/41321/)


***
Когда мы встретились в самой неуютной на свете кофейне, 
то были склонны любую хреновину считать знаком свыше. 
Тебя по-сорочьи интересовали мои колечки и прочие феньки, 
мне ты показался полковником, которому слишком многие пишут. 
И мы долго рассказывали друг другу, как все это странно, 
заполняли разгаданные клетки кроссвордов и тянули пустышку – 
с видом случайно налетевшего на новые ворота барана, 
удивленного до крайности, но доказывающего, что не слишком. 
Ржавчина покрывает забрало, на рукояти меча заводится плесень… 
Сон разума охраняют чужие домочадцы и приблудные чада. 
Покажите мне того идиота, которому нужны эти полкоролевства, 
даже если впридачу посулят конюшню чистокровных лошадок. 
Мир нарезает свои круги исключительно по велению эгоцентриста. 
Даже то, что не приходит из праха, - возвращается к праху. 
Блаженны лишь на старые дрожжи принявшие коньячку грамм триста. 
Я не пью, и потому ставлю мат, даже если можно отделаться шахом. 
И сейчас, когда ты, по крайней мере, не врешь в лицо, улыбаясь, 
оказывается - если не слышать тебя, то становится много лучше. 
Тебя отныне волнуют только статистика и призовые баллы, 
а меня – покупка недорогой и качественной удлиняющей туши. 
Ты – для собственного же блага – не злоупотребляй бутафорией. 
Я заперта изнутри и при всем желании не расслышу стука. 
История заканчивается, как и положено банальным историям – 
герои умерли одновременно. Конечно, в постели. От скуки. 

(Stray Cat, http://termitnik.dp.ua/poem/38280/)


***
Этот морок, этот город - 
ветер и гранит. 
Богу не до разговоров - 
пусть он нас хранит. 
Птицы покидают гнезда, 
составляют клин. 
На страницы старой прозы 
каплет парафин. 
И волна снесет небрежно 
замки на песке. 
Тонкой жилкой бьется нежность 
на твоем виске. 
Стали мы умней и старше. 
Ангелы трубят... 
Знаешь, это очень страшно - 
потерять тебя. 
Пчелы в телефонных сотах... 
Ты мне расскажи, 
как опять ловил кого-то 
вечером во ржи. 

(terenty, http://termitnik.dp.ua/author/terenty/)


***
Я б хотел быть всего лишь шипеньем иглы, 
Мешающим слушать тебе Вертинского, 
И тогда бы улыбки твоей углы 
Сатанели от этого звука свингского. 

Я б хотел быть улыбкой твоих углов, 
По чеширским обоям бродящей вечером. 
Я бы все тогда смог объяснить без слов, 
И тебе возразить мне было бы нечего. 

Я б хотел быть ничем, в возраженье всему, 
Бытия твоего не касаться нервами. 
Может быть ты тогда поняла б, что к чему, 
Облизнувшись глазами своими скверными. 

Но любить тебя - Боже меня упаси. 
Лучше быть твоим следом в осенней грязи.

(Константин Арбенин, http://www.altruist.ru/zzverey/library/poems.htm)

***
В пику пикам неслись напролом… 
Ю. Наумов 
 
Тот, кто носит нательный крестик, 
не пускается в авантюры 
и не слишком падок до лести, 
пережаренной во фритюре. 
Между всех городов и весей, 
между временем и пространством, 
ты безудержно лейся, песня 
о дискретном непостоянстве, 
о политике выжиданья, 
о стратегии тайной клятвы… 
Что могли – мы уже отдали. 
А в груди – ахиллесова пятка. 
За семьсот километров – выход. 
И несемся мы – в пику пикам. 
Я зову тебя – тихо-тихо – 
перед дверью с табличкой «выдох».

(Stray Cat, http://termitnik.dp.ua/poem/28354/)

***
На щеке моей фингал, 
А под глазом ссадина. 
Как тебя я проморгал: 
Не любовь, а гадина. 
 
Поначалу - все при всем, 
Притворялась самою… 
А потом пришла вдвоем 
С тещей, то есть с "мамою". 
 
И мочила без стыда 
Всей своею мощею… 
Так пришла моя беда 
С "мамой", то есть с тещею. 
 
Я теперь среди ослов… 
Жизнь моя - украдена. 
Вот - нашла меня любовь, 
Не любовь, а гадина.

(Mot, http://termitnik.dp.ua/author/matrix/)


***
Забыв свой страх, устав от воровства 
Войду к тебе не ночью, как обычно 
Пусть слово "смерть" сорвет свои кавычки 
Нам не дожить уже до Рождества 
 
Сгорим в огне. По сути - мотыльки. 
Созданья божьи, станем ближе к Богу 
Пусть смерть нас разлучит, но ненадолго 
Чтоб не забыть тепла твоей руки 
 
Был прозван Дон Жуаном я, но зря 
Меня стыдят любовною охотой. 
От Дон Жуана шаг до Дон Кихота 
Когда есть ты и призрак сентября

(M.А. Черницкий, http://termitnik.dp.ua/poem/27375/)


***
Плеск волн 
и шум ветвей, 
склонившихся грустно 
над белою кровью 
рек, 
текущих по воздуху 
пьяным течением 
вверх... 
Нежная скупость слов... 

Сколько еще 
ждать начала прилива? 
Ты слышишь, 
уж плачут печальные ивы 
во сне... 
Здесь шорохи диких зверей 
и тени богов, 
остывавшие днем, 
теперь, опоздавшие 
в свете луны 
потеряли покой, 
разрушили цепь ручьев... 

Сырость хладит... 
На божественных пальцах 
мертвых деревьев упавшие листья... 
Старость стоит, 
безысходность ужасна, 
но он еще есть - 
океан... 

Приют для забывших 
себя диких душ - 
живая вода оживляет 
и стонет во рту, 
обжигая 
прохладою горло... 
Нет веса у мыслей. 
Молчанье не верно. 
Пусть. 

Всплеск! 
Сотни мошек 
ложатся на солнца, 
плывут, растекаясь 
последним узором, 
и каждой минуте 
дают 
свой единственный шанс... 

Два человека
на мокром песке
одетые в небо 
опять зажигают звезды...

(camelia, http://termitnik.dp.ua/author/camelia/)

***
Ждала тебя – 
явился Новый Год, 
как в той унылой песенке – 
внезапно, 
отвлекшись от других своих забот, 
у драной ёлки 
в ожиданьи замер. 
Опять сулит 
любые чудеса: 
что все моря 
мне будут по колено, 
что приплывет 
на алых парусах 
Любовь 
и вспыхнет свет в конце тоннеля, - 
там будет выход 
в новый, дивный мир, 
где люди станут 
краше и моложе... 
Клянется гость, 
придерживая нимб, 
хотя нетрезв, небрит – 
да, в общем, тот же, 
что прежний, 
только титул – Новый... 
Ель 
засохнет – 
и всё сбудется, как нужно: 
и тусклый свет, 
и суженный тоннель, 
и море, 
превратившееся в лужу...

(Irina Skafari, http://termitnik.dp.ua/author/skathari/)


***
птица моя… нет нежнее твоих перьев, 
маска совы серебрится в лучах лунных. 
шепотом шелка соблазны шуршат: верь мне, 
я напишу на лице твоём сном – руны. 

руна усталости… снегом лежат веки. 
словно проталины, тени ресниц. профиль 
выдышан мною на окнах: туман. Эко. 
"роза при имени прежнем…" сварить кофе? 

руна сомнения… нежная рта мякоть 
чуть розовеет сквозь сомкнутые губы, 
словно еще нераскрытый цветок мака… 
вздрогнул едва – поцелуями смят грубо. 

руна доверия… вряд ли в моей власти. 
страшно оставить меня за спиной? впрочем, 
я приковала тебя к тонким запястьям 
лаской… отныне ты птица, а я – ловчий

(Stigga, http://termitnik.dp.ua/author/Stigga/)


Старая дева
---------------

В её доме - прохладная сумрачная чистота. 
Он на чай заходил, до углей загоревший ботаник. 
Два приблудных барбоса таскались за ним по пятам 
и лизались, как будто он был глазурованный пряник. 

Наливался чаёк. За окном наливался закат. 
И она розовела над чашкою, искоса глядя, 
как надолго в собачью шерсть уходила рука, 
когда он этих чудищ кудлатых рассеянно гладил. 

А потом провожала и долго гремела замком, 
и, запутавшись в вечных своих кружевах и сомненьях, 
засыпала, мечтая проснуться курносым щенком 
и нахально свернуться клубком у него на коленях.

(Муся, http://termitnik.dp.ua/author/anybody/)


***
...Жить с этой женщиной нельзя! Помилуй Боже, -
Чего ей хочется - не ведает сама,
Поглощена собой,а если нами тоже, -
То лишь как слугами, сошедшими с ума.

Как отраженьями. Тенями. Как декором
Для собственной судьбы, - иного не проси, -
Чтоб было на кого глядеть с немым укором,
И мучить ревностью, и разъезжать в такси.

О, пальцы тонкие, и беззащитность шеи,
И ложь безмерная, когда нельзя честней
Глядит в глаза тебе! И что всего страшнее -
Она несчастна впрямь, и всяк несчастен с ней.

"Жизнь прожита, конец!" Какой нездешней муки
Печать в изломе рта и в жилке голубой,
Когда в отчаянье она роняет руки -
И даже в этот миг любуется собой!

О, мелочный расчет, всечасный и подспудный,
Чередование расчисленных затей -
Задора шалого, печали безрассудной,
Покорности немой - что хочешь делай с ней!

Что хочешь делай с ней! Бери ее такую -
Прикрытые глаза, полуоткрытый рот, -
Когда, умолкнув вдруг, сдается поцелую,
Закинет голову - и даже этим врет!

И вытряхнуть за дверь, и проклинать безбожно,
И все равно всем злом, всей низостью любя -
Жить с этой женщиной нельзя. Погибнуть - можно;
Не с ней, а за нее. Как разлюбить тебя?

Как разлюбить тебя, о жизнь? Каких обманов,
Бессмысленных надежд, растоптанных сердец,
Бесплодных вымыслов, безвыходных романов, -
Каких твоих финтов нам хватит наконец?!

Когда нас вынесет к последнему убытку,
Чем нам отплатится за каждый твой отказ,
За пытку всякую, за всякую попытку?
Признайся наконец: ты не любила нас.

Как разлюбить тебя, о жизнь? Какого слова
Мы ждем волшебного, не веря всем простым?
Нам оттепель соврет, Борей надует снова,
И ты изменишь нам, и мы тебя простим.

Да ведь и то сказать - что вспомнишь, умирая?
Что нам останется? - дешевое кино:
Скандал, пощечина, мольба, - другого рая
И страсти подлинней нам не было дано,

Когда, низведены ничтожеством до свиты,
Надеясь ни на что, в томлении пустом,
Пьяны, унижены, растоптаны, разбиты,
Мы были так собой, как никогда потом.

На снежной улице, в автобусном кагале,
Кусая кулаки, поднявши воротник, -
Какие, гадине, мы ей стихи слагали!
А что хорошего на свете, кроме них?

(Дмитрий Быков)


СТИХИ О ПАСТУШКЕ И СВИНОПАСЕ

Над пейзажем с почти прадедовской акварели -
Летний вечер, фонтан, лужайка перед дворцом,
На которой крестьяне, дамы и кавалеры
Поздравляют героев с венцом и делу концом,-
Над счастливым финалом, который всегда в запасе
У Творца в его поэтической ипостаси -
Единение душ, замок отдался ключу -
Над историей о принцессе и свинопасе
Опускается занавес раньше, чем я хочу.

Поначалу принцессе нравится дух навоза,
И привычка вставать с ранья, и штопка рванья -
Как поэту приятна кондовая, злая проза
И чужая жизнь, пока она не своя.
Но непрочно, увы, обаянье свиного духа
И стремленье интеллигента припасть к земле,-
После крем-брюле донельзя хороша краюха,
Но с последней отчетливо тянет на крем-брюле.
А заявятся гости, напьются со свинопасом,-
Особливо мясник, закадычнее друга нет,-
Как напьется муж-свинопас, да завоет басом:
"Показать вам, как управляться с правящим классом?
Эй, принцесса, валяй минет! - пардон! - менуэт!
Потому я народ! У народа свои порядки!
Никаких, понимаешь, горошин! А ну вперед!"
Он заснет, а она втихаря соберет манатки
И вернется к принцу, и принц ее подберет.

Или нет. Свинопас научится мыться, бриться,
Торговать свининой, откладывать про запас...
Свинопасу, в общем, не так далеко до принца:
В родословной у каждого принца есть свинопас.
Обрастет брюшком, перестанет считать доходы,-
Только изредка, вспоминая былые годы,
Станет свинкой звать, а со зла отбирать ключи
И ворчать, что народу и бабам вредны свободы.
Принц наймется к нему приказчиком за харчи.

Есть и третий путь, наиболее достоверный.
Ведь не все ж плясать, не все голоском звенеть.
Постепенно свыкаясь с навозом, хлевом, таверной,
Свинопасом, стадом, - принцесса начнет свинеть.
Не просто свиньей, а любимой станет. И полно
Исправлять легенду - не ты ее сочинял.
Это лучшая из развязок. И вовсе подло
Называть безнадежным такой надежный финал.
Муж разлегся на солнцепеке, принцессу чешет -
Или щиплет, когда заявляется во хмелю,-
Та начнет обижаться, хрюкать, а он утешит:
"Успокойся, милая, я ведь тебя люблю!"

...Хорошо мне бродить с тобою по кромке леса.
Середины нет, а от крайностей Бог упас.
Хорошо, что ты, несравненная, не принцесса,
Да и я, твой тоже хороший, не свинопас.

Вечно рыцарь уводит супругу у дровосека,
Или барин сведет батрачку у батрака...
И уж только когда калеку любит калека,
Это смахивает на любовь, да и то слегка.

(Дмитрий Быков)


***

О том, как тщетно всякое слово и всякое колдовство
На фоне этого, и другого, и вообще всего,
О том, насколько среди Гоморры, на чертовом колесе,
Глядится мразью любой, который занят не тем, что все,
О том, какая я немочь, нечисть, как страшно мне умирать
И как легко меня изувечить, да жалко руки марать,
О том, как призрачно мое право на воду и каравай,
Когда в окрестностях так кроваво, - мне не напоминай.

Я видел мир в эпоху распада, любовь в эпоху тщеты,
Я все это знаю лучше, чем надо, и точно лучше, чем ты,
Поскольку в мире твоих красилен, давилен, комет, планет 
Я слишком часто бывал бессилен, а ты, я думаю, нет.

Поэтому не говори под руку, не шли мне дурных вестей,
Не сочиняй мне новую муку, чтобы в сравненьи с ней
Я понял вновь, что моя работа - чушь, бессмыслица, хлам;
Когда разбегаюсь для взлета, не бей меня по ногам.
Не тычь меня носом в мои болезни и в жалоб моих мокреть.
Я сам таков, что не всякой бездне по силам в меня смотреть.
Ни в наших днях, ни в ночах Белграда, ни в той, ни в этой стране
Нет и не будет такого ада, которого нет во мне.

(Дмитрий Быков)



СЧАСТЬЯ НЕ БУДЕТ

Олененок гордо ощутил
Между двух ушей два бугорка,
А лисенок притащил в нору
Мышь, которую он сам поймал.
                 Г.Демыкина


Музыка, складывай ноты, захлопывай папку,
Прячь свою скрипку, в прихожей разыскивай шляпку.
Ветер по лужам бежит и апрельскую крутит
Пыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет.

Счастья не будет. Винить никого не пристало.
Влажная глина застыла и формою стала.
Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным.
Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным?

Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно,
Будет томительно, радостно, - все, что угодно:
Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам.

Нынешний возраст подобен гаданию с воском:
Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка.
Миг между жизнью и смертью - умрешь и не жалко -
Больше не будет единственным нашим соблазном.
Сделался разум стоглазым. Беда несогласным:

Будут метаться, за грань порываться без толку...
Жизнь наша будет подглядывать в каждую щелку.
Воск затвердел, не давая прямого ответа.
Счастья не будет. Да, может, и к лучшему это.

Вольному воля. Один предается восторгам
Эроса. Кто-то политикой, кто-то Востоком
Тщится заполнить пустоты. Никто не осудит.
Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет.

Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам.
Мы-то не станем просить послаблений, а что там
Бьется, трепещет, не зная, не видя предела -
Страх ли, надежда ли, - наше интимное дело.

Щебень щебечет и чавкает грязь под стопою.
Чет или нечет? Не нам сомневаться с тобою.
Желтый трамвай дребезжанием улицу будит.
Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.

(Дмитрий Быков)



***
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Это наивно, и это не ново.
Не исчезай, петушиное слово.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.

Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Толстых, худых, одиноких, недужных,
Робких, больных - обязательно нужно ,
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.

Лось возвращенье весны протрубил,
Ласточка крылья над ним распластала.
Этого мало, как этого мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.

Чистой воды морякам под килем,
Чистого неба летающим в небе.
Думайте, люди, о боге, о хлебе,
Но не забудьте, пока мы живем:

Нет раздвоенья у супертурбин,
Нет у земли ни конца, ни начала.
Мозг человеческий - как это мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.

(Григорий Поженян)



КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ОДИССЕЯ

Возвращаться - худшее, что ты можешь придумать.
                               Дж. Джойс "Улисс"

Он говорит: моя девочка, бедная Пенелопа,
ты же совсем состарилась, пока я валял дурака,
льдом укрыта Америка, битым стеклом Европа,
здесь, только здесь, у ног твоих плещут живые века.

Милый, пока ты шлялся, все заросло клевером,
розовым клейким клевером, едким сердечным листом,
вольное время выткано, вышито мелким клевером,
я заварю тебе клеверный горький бессмертный настой.

Пей, корабли блудные зюйд прибивает к берегу,
пей, женихи вымерли, в море высокий штиль,
пей, сыновья выросли, им – закрывать Америку,
пей, небеса выцвели, пей, Одиссей, пей!

Сонные волны ластятся, льнут лепестки веером,
в клеверной чаше сводятся сплывшей отчизны края –
сладкий, как миф о верности, стелется дух клеверный,
пей, не жалей, пей, моя радость, бывшая радость моя.

(Ирина Ермакова)



ЗА ДАМ-С!

Различные Женщины ходят по свету.
Буквально два слова - на тему на эту.
Во-первых, есть Женщины - рыбки и птички.
Есть зайки и пупсики. Пышки и спички.
Драконы и змеи. И тысячи кисок.
(Тут крик из толпы: "Огласите весь список!")
Есть Женщина-смирно. Есть Женщина-вольно.
Есть Женщина-"Нива" и Женщина-"Вольво".
Есть Женщина-плазма. Женщина-лед.
Женщина-лезвие. Женщина-йод.
Есть Женщины-девы и Женщины-овны.
Есть Женщины-где-вы? и Женщины-вот-мы!
Вот Женщина-финка. Вот Женщина-полька.
Вот Женщина-фиг-вам! И Женщина-сколько?
Два мира, два полюса: Женщина-хмель
И Девочка-помнишь-я-нес-твой-портфель?
Манящая Девушка-бригантина
И Женщина-где-ты-шатался-скотина?
Есть Женщина-повесть. Есть Женщина-строчка.
И просто конец всему - Женщина-точка.

Нет двух одинаковых Женщин на свете.
Мы кое-что поняли в этом предмете.
Мягки и податливы Женщины-клецки.
Болтает без умолку Женщина-Троцкий.
Всегда предсказуема Женщина-эхо.
И в семьдесят женственна Женщина-Пьеха.
У Женщины-бабы - простая натура.
А Женщина-пуля - как водится, дура.
Все время колеблется Женщина-синус.
И есть свои плюсы у Женщины-минус.
У Женщины-червы - огромное сердце.
Душа на защелке - у Женщины-дверцы.
Прекрасны на Женщине-иве сережки.
У Женщины-тумбочки - чудные ножки.
Сильна интуицией Женщина-Глоба.
Сильна конституцией Женщина-сдоба.
Пунцовые губы - у Женщины-вамп.
Песцовые шубы - у Женщины-вам-бы.
В беседках беседы - у Женщины-ямб.
Но сладость победы - у Женщины-штамп.

Ведут себя Женщины неодинаково.
Уж мы-то от них навидалися всякого.
С рассветом поднимет нас Женщина-утро,
А вечером - Женщина-Камасутра.
От снега, от ливня, от града укроет
Надежная Женщина-рубероид.
Лишит разом разума Женщина-ром.
На место поставит нас Женщина-бром.
Наделает крошек нам Женщина-плюшка.
По шайбе нащелкает Женщина-клюшка.
Согреет до косточек Женщина-юг.
Бесследно поглотит нас Женщина-люк.
Вот Женщина-свечка сгорает от страсти.
Стирает старательно Женщина-ластик.
Вот Женщина-блузка куда-то слиняла.
А Женщина-раз нас зачем поменяла?
Чего надо Женщине-не-уходи-же?
Куда навострилися Женщины-лыжи?
Доколь подстрекать будут нас на поступки
Зовущие, жадные Женщины-губки?

Застряв, словно в джунглях, в словах непролазных,
Мы славим всех Женщин - хороших и разных!
Заметим от имени всех мужиков:
Вы - все, что нам нужно во веки веков!
А именно: мама, супруга, подруга,
Лекарство, подушка, мечта, Джомолунгма,
Оазис в пустыне и плот в океане,
Картошка в кастрюле, грибы на поляне,
Заботы о частном и мысли о вечном,
Часовня на Красном и звезды на Млечном.
Вам скажут и прапорщики, и поэты:
Зимою и летом все мысли - про это.
А именно: здорово, хоть и непросто,
Объять необъятную Женщину-космос,
Разжать крепко сжатую Женщину-фигу
И выиграть Женщину-высшую-лигу,
В постель положить с собой Женщину-книжку,
Все деньги поставить на Женщину-фишку,
И высшее счастье - вскочить среди ночи
С заботой о Женщине-тамагочи.

(Марат Сафаров, Владимир Руднев)



***

Любовь ушла,
Изранена двумя.
Ее в объятья
Приняли другие...
И с той минуты
Мучает меня
По оскорбленной гостье
Ностальгия.

Любовью ностальгию
Не зови -
Пора нам стать
Добрее и мудрее.
Сам знаешь,
Что пожарища любви
Не освещают душу
И не греют...

(Юлия Друнина)



2.
Твою ладонь клюющие птенчики-плечики
с нескрываемой нежностью, нежностью, жадностью.
В общем, девочка, даже более девочка,
чем тебе кажется, может быть, и чем надо бы.
Гладишь узко, жаляще, жалобно. Кутаюсь
в эту ласку - греюсь. Дрожу отчаянно.
У тебя сумасшедший взгляд, сумасшедший пульс.
Я тебя люблю. Улыбаюсь зелено-чайно и
Щекочусь щекой. Ты скуляще тычешься в шею и
Говоришь: "Пожалуйста!" - почему-то на древне-греческом.
Я смотрю на тебя вслепую. Выигрываю сражение
с собственным отражением. Девочка, слишком девочка.

(Olwen, http://www.stihi.ru/poems/2001/07/13-27.html)


***

- Жизнь оказалась суровее книжек. 
Ты за стихами не спрячешь обмана: 
Что, наигрался? Так отпусти же, 
Сердце и так уж - кровавая рана. 

- Я ж посылал тебя всеми путями: 
Прозой, стихами, лаской и матом! 
Ты ж десятью вцепилась когтями, 
В чем же ты видешь меня виноватым? 

- Ты за тобой прирученных в ответе! 
- Если не веришь, спроси домочадцев: 
Я тихо и мирно сидел в интернете, 
Вдруг ты ворвалась - и давай приручаться!

Спал интернет, вечер близился к полночи, 
Тихо стучали клавиатуры: 
- Все мужики до единого - сволочи! 
- Бабы все, без исключения - дуры!

(yulkar - http://yulkar.livejournal.com)



***

Ты любимого встретишь его
Небогатым горячим обедом,
И, включив неизменный футбол,
Под одним вы пристроитесь пледом.
Малышей уложив дотемна,
Ты на полку вернешь "Мойдодыра".
Вы нальете сухого вина
И нарежете твердого сыра.
И двухспальная ваша кровать
Улыбнется распахнутой пастью.
И не спрятаться, не убежать -
От кромешного этого счастья.

(yulkar - http://yulkar.livejournal.com)



***
Время быстро идет, мнет морды его ступня.
И поет оно так зловеще, как Птица Рух.
Я тут крикнула в трубку – Катя! – а на меня
Обернулась старуха, вся обратилась в слух.
Я подумала – вот подстава-то, у старух
Наши, девичьи, имена.

Нас вот так же, как их, рассадят по вертелам,
Повращают, прожгут, протащат через года.
И мы будем квартировать по своим телам,
Пока Боженька нас не выселит
В никуда.

Какой-нибудь дымный, муторный кабинет.
Какой-нибудь длинный, сумрачный перегон.

А писать надо так, как будто бы смерти нет.
Как будто бы смерть – пустой стариковский гон

(vero4ka - Вера Полозкова)



***

Морозно, и наглухо заперты двери.
В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
Безмолвный и полный, приходит пиздец.

Друзья оседают по барам и скверам
И греются крепким, поскольку зима.
И только пиздец остается ей верным.
И в целом, она это ценит весьма.

Особо рассчитывать не на что, лежа
В кровати с чугунной башкою, и здесь
Похоже, все честно: у Оли Сережа,
У Кати Виталик, у Веры пиздец.

У Веры характер и профиль повстанца.
И пламенный взор, и большой аппетит.
Он ждет, что она ему скажет «Останься»,
Обнимет и даже чайку вскипятит.

Но Вера лежит, не встает и не режет
На кухне желанной колбаски ему.
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему.

(vero4ka - Вера Полозкова)



ТЕРЕЗА ДАЛЬ
                                           моей сестре
Тереза Даль любит длинные легкие юбки
Летние вечера, засахаренный миндаль.
И вдыхая душистый дым от табачной трубки
Прикрывает глаза с улыбкой Тереза Даль.

Когда у окна, где ночь потихоньку тает,
Она сидит, кутаясь в старую шаль,
То не любуется на себя - а просто мечтает, 
Просто уходит в мысли Тереза Даль.

Она о себе не рассказывет рассказок,
С ней лучше делить не радости, а печаль -
Потому что никто, когда ты не в силах закончить фразу,
Не умеет так тихо молчать, как Тереза Даль.

А когда она провожает тебя до двери,
Ты не уверен, что ей отпускать тебя жаль,
Но ты уйдешь с чувством находки, с чувством потери -
И захочешь опять вернуться к Терезе Даль.

Надо мне попросить крестную-фею,
Чтобы она меня превратила в Терезу Даль.
Не потому, что я ничего подобного не умею,
А чтобы узнать, о чем она думает, глядя вдаль.

Чтобы понять, чем питается эта прохлада
Серого взгляда,  который свет, а не сталь.
И почему не кончается анфилада,
Если заглянешь в душу Терезы Даль.

(otte_pelle - http://otte-nochki.livejournal.com)



***

Из лета как из котла протекла, пробилась из-под завала.
А тут все палят дотла, и колокола.

Сначала не помнишь, когда дома последний раз ночевала,
Потом – когда дома просто была.
Однако кроме твоих корабля и бала
Есть еще другие дела.

Есть мама – на корвалоле, но злиться в силе,
От старости не загнувшись, но огребя.
Душа есть, с большим пробегом – ее носили
Еще десятки других тебя,

Да и в тебе ей сидеть осталось не так уж долго,
Уже отмотала срока примерно треть,
Бог стиснул, чревовещает ей – да без толку,
Самой смешно на себя смотреть.

Дурацкая, глаз на скотче, живот на вате,
Полдня собирать детали, чтоб встать с кровати,
Чтоб Он тебя, с миллиардом других сирот,
Стерег, муштровал и строил, как в интернате.
Но как-нибудь пожалеет 
И заберет.

(vero4ka - Вера Полозкова)



***

Для Орфеев – приманки с мертвыми Эвридиками:
Сами ломятся в клетку. Правило птицелова.

Так любое «иди ко мне» слышишь как «и дико мне».
А нейтральное «it’s a lover» -
Как «it’s all over».

(vero4ka - Вера Полозкова)



Когда объявят лот 49
--------------------

У Рульгардины Крусмюнты длинное-длинное имя,
У Рульгардины Крусмюнты длинные-длинные косы,
Она сидит в заколдованном замке и вяжет 
длинный-предлинный чулок.

Заколдованный замок - ты знаешь - он очень странное место.
Там высокая башня, в ней три окна, и три пленные девы
Сидят возле окон и ткут гобелены, каждая - свой,
и на каждом -
Весь наш мир: города, океаны, мальчишки с рогатками, 
горы, дороги,
По дорогам скачут курьеры, сами - в белом, 
лошади - в красном,
А за ними охотятся пешие в черном и черном,
И наверное что-то случится, но мы никогда не узнаем,
Ибо тот, кто это придумал, всегда остается в тени.

Ты прости, у меня уже не осталось ни сил, ни метафор,
Ни ночных диалогов, ни длинных имен, ни премудростей,
ни погремушек.
Слушай, можно я тоже туда - к Рульгардине Крусмюнте,
Сочинять ей узоры для гобеленов, перематывать нити,
Разбирая клубки по цветам: этот серый, а этот зеленый,
А этот -
Неизвестного цвета, похожего сразу на все.

(Седьмая - http://www.stihi.ru/poems/2001/03/29-143.html)



Псв астрид
----------

астрид красила губы краской 
красной как мак - в цвет помады - пластырь 
клеила астрид на палец средний 
стоя в халате х/б в передней. 

здесь за оградой скворцы на ветках 
соль от воды на припухших веках 
наши колени под тёплой кожей 
жмутся друг к другу впритык в прихожей – 
после бегут – продолжают гонку 
вдоль островов вдоль домов вдогонку 
в гетрах приспущенных вниз ребенку 
вдоль островов вдоль дворцов и дверцы 
в сердце печальное в сердце сердце. 

на островах тишь да гладь туманы 
розы белёсые в вазе вянут 
астрид зевает сквозняк по пяткам – 
наши колени впритык вприсядку 
вдоль островов вдоль чужих прохожих- 
теплые сонным теплом прихожих 

где мы ходили - чернила сохли 
губы у астрид белели глохли 
рамы оконные вяли астры – 
розы белёсые астрид астрид 
где мы ходили - озера мёрзли 
астрид зевала стелила простынь 
где мы ходили – пустое место 
в сердце исплаканном. 
в сердце. 
в сердце.
 
(Мария Глушкова)


Про суок
--------
 
непогода стояла во дворцовом парке. гроза.
кукла наследника тибула крутилась у зеркала.
выгибала спину.
у нее было платье с воланами. и большие рысьи глаза.
и балетные тапочки.
и розовый рот - печальный и длинный.
сумерки подступали из-за дубов.
тибул поправлял на платье воланы, кушал пирожные.
развязывал на башмачках шнурки, ложился у зеркала, мял жабо.
решал проблему неразрешимую-
нельзя ли
можно ли.
ресницы куклины закрывали половину куклиных щек.
кукла выгибала спину и вместо мама говорила еще еще.
вставала на цыпочки тонких гнущихся ног.
тибул одевал ее в синее платье и называл суок.

а потом наступило первое марта. растаял лед.
синицы ходили по подоконникам. дворец дремал.
тибул стоял возле зеркала – ждал звука балетных тапочек –
придет суок – не придет.
суок не пришла. 
и куда она делась никто –
кроме синиц –
не знал.

(Мария Глушкова)


***
Поседею. Покроюсь возрастом. Выращу геморрой.
Посажу почки. Построю близких, ежели заведу.
Буду хвастаться домом - сухой норой; копить на второй.
Буду верить в еду, в звезду и в одну пизду.
А пока пол-жизни примерно выкачал. Итого:
Пьянство, блядство и бегство. Вырос ли? Не решить.
Потому что всегда, сколь ни шепчешь "Амитофо!",
Тем сильней сомневаешься, выйдет ли дальше жить.

У других, пожалуй, не лучше - носят связки нулей,
Как таэли, и наша схожесть видима за версту.
Так что если пойду иначе, то стану ещё наглей,
Доиграюсь, нарвусь и сдохну раньше, чем дорасту.
"Оглянись, - мне скажут, - ты шавка, а мы-то - во!
Проебись моржом и не трогай наш Млечный Путь!"
Потому что всегда, сколь ни шепчешь "Амитофо!",
Тем сильней суетишься, не зная, куда свернуть.

Можешь смело переть по ровной - а выйдет хуй.
Можешь лезть на рожон, к вершине - а смысла нет.
Остаётся простая заповедь: не рискуй.
Лучше веруй в сюжет, в бюджет и в подобный бред.
В общем, вникни, окстись, исчезни, сломи того,
Кто сидит в тебе и бубнит, как бухой монах.
Потому что всегда, сколь ни шепчешь "Амитофо!",
Ты не Будда, ты просто кретин, и пошёл ты на х...

(proxodimec - http://proxodimec.livejournal.com)



***
а потом понимаешь, что все нужно было не так.
понимаешь чуть позже, когда расколочены лбы.
понимаешь смиренно ходы и мотивы судьбы,
отставая на шаг.

понимаешь смиренно, что мало что волен решать.
что тобой, как пером, водит чья-то большая рука.
понимаешь чуть позже, опять отставая на шаг,
стало быть - на века,

а потом понимаешь, что волен - и волен всегда -
выбить, выклянчить час или месяц, пожить вопреки -
проскользить свое время по голой поверхности льда
и уже в пируэте понять, что опять опоздал,
и на этот-то раз -
вне щадящей руки.

(fczfcz - http://fczfcz.livejournal.com)


***
Ты не должна молчать!
Но к пыльным струнам пальцы
Его не прикоснутся,
Быть может,
Никогда.
И разобьются в танце
У Золушки -
- беда!-
Хрустальные сабо...
Ей надо на метро
Успеть,
А время в чайной ложке,
Как валерьянка горькая,
Бедой растворено...
Он не пойдет за ней.
Все кончилось давно.
И даже не мечтать.
Метаться
В сетке дней,
Тонуть в календарях,
Запутаться в часах,
В минутах задохнуться.
Но только не сказать
Ему
Об этих грубых швах,
Что время высекло
На сердце и на лбу.
Что трудно одному...

(all_leftine - http://all_leftine.livejournal.com)


***
а жизнь не помещается во мне,
а ночь не помещается в окне,
а мысль не помещается во лбу,
а смерть не помещается в гробу,
а два не помещается в одном,
а враг не помещается в родном,
а звук не помещается в трубе,
а я не помещаюсь сам в себе,
ничто не помещается ни в чём,
пожалуйста, пошлите за врачом

(manotskov - http://manotskov.livejournal.com)


***
Взгляд убавляет шаг, если имя твое в строке,
Эти четыре буквы на самих себя не похожи.
Нет названия для тебя в моем языке –
Как не имеет названия цвет человеческой кожи.

Мы можем долго не видеться – и ничего.
Но почему-то в метро я каждое утро и каждый вечер
На твоих станциях - до перехода и после него –
Оглядываюсь и думаю, что сейчас тебя встречу.

С легким сердцем я закрываю дверь за тобой,
Размышляя, что возвращусь к делам и чайник согрею.
Но когда прилетает твое письмо, сердце дает перебой,
Прыгает в почтовую папку шариком лотереи.

С кем ты там шатаешься при луне,
К кому наклоняешься близко, челкой щекочешь щеку –
Знать не знаю – и мне до этого дела нет,
Но когда ты сидишь напротив, неподалеку

И беззвучно губами повторяешь мои слова,
Или подходишь взъерошить мне волосы – отчего-то
В эти минуты я чувствую, что жива
Вся моя прежняя нежность к тебе, обормоту.

Зато когда тебя нету в городе, я совсем
Почти не скучаю – как и положено взрослым;
Я просто иду, и под ноги смотрю, как все,
На твоих станциях – до перехода и после.

(otte_pelle - http://otte_nochki.livejournal.com)


***
В прошлой жизни была никем,
да и в этой её вроде нет…
И всё-таки я прошу тебя
ей передать привет…

Её голос прозрачен, глаза пусты,
а волосы – Норд-Норд-Вест…
Её нежность – как иней, а ласки как
чёрный дремучий лес…

На всякой тени её клеймо
и во всякой пропасти след…
Её объятия съела моль,
а невинность украл сосед…

Ему до сих пор кажется, что он жив,
хотя он давно уже бог…
Он всякому встречному брат-близнец
и всякому выдоху – вдох…

А её поцелуй замыкает круг
и по всей округе – круги…
Когда она спит, то всё вокруг
становится чем-то другим

Когда она спит, то все её сны
по другой стороне меча…
Ей всегда пора замуж, да вот беда –
невеста она ничья…

Пусть поутру птицы меня не поймут
и ангелы плюнут мне вслед…
Но я ухожу от тебя прямо к ней…
…и неважно, что её нет…

(holrich_holl - http://holrich_holl.livejournal.com)



Баллада о Бу
------------

Ты снова напьёшься
И даже поплачешь…
И нежно вопьёшься ногтями в удачу…
А с неба посыплются злые веснушки…
Ещё один дубль…растяжки…хлопушки…

Он был как весна, как море, как ветер…
Но не был ни тем, ни другим и ни третьим…
Тем более лишним,
Тем более прежним
Прохожим, проплывшим и пролетевшим…

Твой флюгер на юг,
А компас – на жалость
Ещё одна ночь :
Упала…прижалась
К горячему мокрому лбу…
Я буду…не буду…буду…не буду…бу…

Любви ещё хватит на три SMS-ки
Целую. Люблю. Остальное – в нарезке…
Отчаянно пить за любую случайность…
В конце каждой строчки – не точка, а чайка…

Он был как весна, как море, как ветер…
Но не был ни тем, ни другим и ни третьим…
Тем более тем, кто так нужен именно здесь…
Тем более тем, кто так нужен…по имени…весь…

И где–то между
Спасибо – пожалуйста
Он потерялся…
Упала…прижалась
К горячему мокрому лбу…
Я буду… не буду…буду…не буду…бу…
Бу…

(holrich_holl - http://holrich_holl.livejournal.com)