Исполнение желаний
(А. Дольский)
Мне звезда упала на ладошку,
Я ее спросил: - Откуда ты?
- Дайте мне передохнуть немножко,
Я с такой летела высоты.
А потом добавила, сверкая,
Словно колокольчик прозвенел:
- Hе смотрите, что невелика я,
Может быть великим мой удел.
Вам необходимо только вспомнить,
Что для Вас важней всего на свете.
Я могу желание исполнить,
Путь неблизкий завершая этим.
- Знаю я, что мне необходимо:
Мне не нужно долго вспоминать.
Я хочу любить и быть любимым
Я хочу, чтоб не болела мать,
Чтоб на нашей горестной планете
Только звезды падали с небес,
Были все доверчивы, как дети,
И любили дождь, цветы и лес.
Чтоб траву, как встарь, косой косили,
Каждый день летали до Луны,
Чтобы женщин на руках носили,
Не было болезней и войны,
Чтобы дружба не была обузой,
Чтобы верность в тягость не была,
Чтобы старость не тяжелым грузом -
Мудростью бы на сердце легла,
Что бы у костра, пропахнув дымом,
Эту песню тихо напевать.
А еще хочу я быть любимым
И хочу, что б не болела мать.
Говорил я долго, но напрасно,
Долго, слишком долго говорил.
Не ответив мне. звезда погасла -
Было у нее немного сил...
От прощанья до прощанья...
(А. Дольский)
От прощанья до прощанья
Возвращение - одно,
Частых писем обещанье,
Позабытое давно.
Мы играем, словно дети,
В провожанье вновь и вновь.
Разделилось все на свете
На любовь и нелюбовь.
Кто-то уйдет, кто-то вернется,
Кто-то простит, кто-то осудит,
Меньше всего любви достается
Hашим самым любимым людям.
Много ветра, снегу много -
Неоглядна эта даль,
Бесконечная дорога,
Быстротечная печаль,
Улыбнись мне на прощанье.
Слышишь поезда гобой?
Я уеду не с вещами -
Я уеду сам с собой.
То, что в шутку ты сказала,
Буду помнить я всерьез.
Видят старые вокзалы
Слишком много новых слез.
Принимай судьбу отрадно,
Не ищи других причин.
Разделились беспощадно
Мы на женщин и мужчин.
Сентябрь. Дожди
(А. Дольский)
Дожди забренчали сонаты
По клавишам мокнущих дней,
И труб водосточных стаккато
Органных тонов не бедней.
Я вот уже многие годы
От каждого ноября
Жду этой дождливой погоды,
Все жду я, все жду я, а зря.
Ну вот наконец-то дождливый сентябрь,
Ну вот наконец-то прохладная осень,
И тучи повисли косыми сетями,
И кончился месяц под номером восемь.
Хоть я не наивен, как прежде,
Твержу я: дождей подожди.
Живу я в невнятной надежде,
А годы идут как дожди.
Последнему будет работа,
Мой голубоглазый палач,
Мой тысячный дождь для кого-то
Всего только первый плач.
А если бы жизни кривая
Легла на ладонь, словно путь,
Я смог бы, глаза закрывая,
В грядущее заглянуть.
Нет, лучше, пожалуй, не надо -
И так не в ладах я с судьбой.
Известны исходы парадов,
А чем же закончится бой?
Ну вот наконец-то дождливый сентябрь,
Ну вот наконец-то прохладная осень,
И тучи повисли косыми сетями,
И кончился месяц под номером восемь.
***
(А. Дольский)
Холодный взгляд любовь таит,
И красота гнетет и дразнит...
Прекрасны волосы твои,
Но одиночество прекрасней.
Изящней рук на свете нет,
Туман зеленых глаз опасен...
В тебе все - музыка и свет,
Но одиночество прекрасней.
Не видеть ясных глаз твоих -
Нет для меня страшнее казни.
Моей печали - на двоих,
Но одиночество прекрасней.
Тебе идет любой наряд,
Ты каждый день бываешь разной...
"Счастливчик", - люди говорят,
Но одиночество прекрасней.
С тобою дни равны годам,
Ты утомляешь, словно праздник.
Я за тебя и жизнь отдам,
Но одиночество прекрасней.
Твоих речей виолончель
Во мне всегда звучит, не гаснет...
С тобою быть - вот жизни цель,
Но одиночество прекрасней.
Сонет Шекспира (N 90)
(Татьяна и Сергей Никитины)
Уж если ты разлюбишь, так теперь.
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре:
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя.
И если скорбь дано мне превозмочь
Не наноси удара из засады.
Пусть долгая не разрешится ночь
Тоскливым утром, утром без отрады.
Оставь меня! Но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее.
Что нет невзгод, а есть одна беда:
Твоей любви лишится навсегда.
Золушка
(Стихи Давида Самойлова, музыка Веры Матвеевой)
Веселым зимним солнышком
Дорога залита.
Весь день хлопочет Золушка,
Делами занята.
Хлопочет дочь приемная
У мачехи в дому.
Приемная - бездомная,
Нужна ль она кому?
Белье стирает Золушка,
Детей качает Золушка,
И напевает Золушка -
Серебряное горлышко:
Ля-ла-ля, ля-ла-ля....
Блестит дорога зимняя,
Рябины, снегири.
За редкими осинами
Бледнеет луч зари.
А глянешь в заоконные
Просторы без конца -
Ни пешего, ни конного,
Ни друга, ни гонца.
Посуду моет Золушка,
В окошко смотрит Золушка,
И напевает Золушка:
"Ой, горе мое, горюшко!"
Все сестры замуж выданы
За ближних королей.
С невзгодами, с обидами
Все к ней они да к ней.
Блестит в руках иголочка,
Стоит в окне зима.
Стареющая Золушка
Шьет туфельку сама...
Прогулка по городу
(Вера Матвеева)
(Это, в общем, никакая не прогулка - ее так назвали. Это известный и любимый,
наверное, вами писатель-сказочник Евгений Шварц оставил в своем дневнике
последнюю запись: "Я ушел гулять по городу...")
Не ищи меня, пожалуйста, я ушла гулять по городу.
Полутенью, полусветом, мимо заспанных домов.
Я спасу от одиночества эти улицы и дворики
Позабытые домами ради отдыха и снов.
Я ушла гулять по городу, слушать ветер и безветрие.
Тихий дождик пусть размоет и сотрет мои следы.
Не ищи меня, пожалуйста, потому что больше нет меня:
Я ушла в вечерний город - царство грез и темноты.
И отсюда мне не выбраться - это что-то непонятное:
Заманил меня в ловушку этот город-крысолов.
Жарким лепетом безумного прошептал слова невнятные,
И повел меня, и бросил в лапы вымыслов и снов.
Если скажут, что погибла я, если где-нибудь услышишь вдруг,
Что заснула, не проснулась - не печалься и не верь.
Не заснула я, любимый мой, я ушла гулять по городу,
Просто вышла и бесшумно за собой закрыла дверь
***
(Вера Матвеева)
Ах, разбудили меня, разбудили,
за грустный расчет засадили:
сколько отпущено дней?
В первой колонке - те, что с водою уплыли
и не вернутся ко мне;
рядом в колонке - те, что прошли напрасно
и безобразно,
и лучше туда не смотреть;
в третьей колонке - те, что даны на праздник,
только вот что-то их нет, нет, нет...
Ах, разбудили меня, разбудили,
за горький расчет засадили:
сколько отпущено бед?
В первой колонке - те, что уже разразились
и не вернутся ко мне;
рядом в колонке - те, что не заслужила,
я их сложила,
но лучше туда не смотреть;
в третьей колонке... Но я этот лист отложила -
очень уж много в будущем бед, бед, бед...
Ах, разбудили меня, разбудили,
за страшный расчет засадили:
радостей сколько дано?
Что ж вы пустые листы мне вручили? -
радости нет ни одной.
Вы покопайтесь в своих запыленных архивах неторопливо,
чтобы не пропустить.
Мне тоже ведь хочется быть хоть немножко счастливой,
хоть немножко любимой хочется быть, быть, быть.
Пер Гюнт
(Вера Матвеева)
Дело в том, что я в детстве читала эту сказку Ибсена, и очень она мне понравилась.
Но я, видимо, не совсем усвоила ее. Я единственное запомнила оттуда, что была такая
девушка Сольвейг, которая всю жизнь прождала Пера Гюнта, а он по каким-то
обстоятельствам не смог к ней вернуться. Я всегда думала: наверное, очень хороший
человек, если женщина всю жизнь его прождала. А потом я перечитала эту сказку и поняла,
что я глубоко заблуждалась. Дело совсем не в этом. Это она очень замечательная женщина,
что она такого крокодила всю жизнь ждала. Если вы помните, то он в конце концов
возвращается на родину: ностальгия... И вообще он подумал, что достаточно уже покуролесил.
Пер Гюнт возвращается как раз вовремя: ему пора совсем с земли уходить, и тогда он
обнаруживает, что не попал ни в ад, ни в рай; то есть что он и не большой злодей и не
очень хороший человек, а просто-напросто неудавшаяся личность - Пуговица. У них это,
видимо, фольклорный персонаж. И по земле ходит Пуговичник с оловянной плошкой,
собирает вот таких неудавшихся людей и переплавляет их: авось в следующем рождении
они все-таки будут хорошими или уж плохими совсем. Пер Гюнт страшно был огорчен
всем этим, стал бегать по всей стране и выискивать людей, которые могут подтвердить,
что он либо очень хороший, либо вообще совсем плохой.
Ему это не удалось, потому что пришел он, например, к троллям и говорит:
"Вы же помните, как я вам свадьбу всю испортил: обещал жениться на вашей дочке,
но не женился, и вообще все столы опрокинул и убежал. Значит, я всегда был
самим собой, я вообще либо очень плохой, либо очень хороший".
Они ему на это сказали, эти тролли: "Ты в одном заблуждаешься. Ты, до того, как у нас
побывал, был самим собой, а после того, как у нас побывал, ты унес от нас одно слово:
ты стал самим собой доволен". Он очень огорчился, долго скитался по горам, ел дикий
чеснок, потому что тоже обнищал, и наконец набрел на какой-то домик. Вдруг ему
показалось что-то знакомое в этом домике, вроде оленя, - не сам ли он приделывал на
коньке крыши деревянного оленя. И когда он подошел к домику, то увидел,
что на порог вышла совершенно слепая старая женщина и запела. И тут он все вспомнил.
Он узнал эту Сольвейг, несмотря на то, что она, наверное, страшно изменилась за это время.
Он упал к ее ногам и говорит: "Подтверди ты, что я тебе изгадил всю жизнь, что я очень
плохой". Она ему возьми да и скажи: "Ты сделал мою жизнь песней". Вот. Ну, он, по всей
видимости, в рай попадет. Раз женщина про него такое сказала, наверное, золотой человек;
но меня это потрясло. Ко всему прочему, я болела ангиной, очень мне было нехорошо, очень я
не люблю болеть, и вот я написала такую песенку.
... А переплавит тебя Пуговичник,
ты снова станешь Пером Гюнтом;
и не самим собою будешь -
ты самим собой всегда доволен.
И никакая здесь не путаница:
ты просто Пуговица, Пуговица.
Но снова, снег взметнув за лыжами,
в тебя зима плеснет любовью;
и снова, на дорогу глядючи,
ослепнет маленькая Сольвейг...
Отпавший лист, трава увядшая
подарят жизнь побегам новым,
а ты, Пер Гюнт, что людям дашь ты? -
То песни Сольвейг, песни Сольвейг...
"Я знаю, что ты настоящий, мой Пер,
и я тебя буду ждать;
а если порой загрущу, мой Пер, -
я слезы смогу сдержать;
а если слезинка скользнет по щеке -
улыбкой ее сотру..."
Но что же, о Сольвейг, твой голос дрожит,
как лист на осеннем ветру?
"Я верю, что ты настоящий, мой Пер,
и я не устану ждать;
а если сомненье вкрадется, мой Пер, -
его я смогу прогнать;
а если заткет паутиной мой дом -
по-прежнему буду петь..."
Но что за паук паутиной заткал
лицо твое, Сольвейг, ответь?!
"Мне кажется, ты настоящий, мой Пер,
но долго идут года;
я знаю, ты, может, не скоро придешь,
а может быть - никогда.
Но что б ни случилось - я верю мечте
и жду, и люблю, и пою..."
О Сольвейг, твой Пер ослепил не глаза,
а бедную душу твою!
Как все запуталось, запуталось!..
О Сольвейг, он ведь просто Пуговица,
о Сольвейг, он ведь просто Пуговица,
о Сольвейг, он ведь просто Пуговица...
Любовь
(Вера Матвеева)
С этой песней получилось так. Я совсем не собиралась ее писать, но однажды мои друзья
мне говорят: "Послушай, почему бы тебе не написать песенку про любовь?" Я говорю:
"А я что делаю?" Они возражают: "Это все понятно. Но ты, - говорят, - пишешь не о том.
А ты напиши про слово "любовь". Ты растолкуй людям, что ты про нее думаешь".
Я отвечаю: "Ладно, я попробую".
Я никогда по заказу не писала, у меня даже никакой темы не было. Просто я ехала
домой и вдруг начинала писать песню. Или мне ночью не спалось, и я начинала писать
песню. А тут я решила, что надо попробовать. Пушкин же писал про розочку по заказу.
Почему я не могу про любовь написать? Я мучилась недолго. Я ее очень быстро накропала.
Промокнешь - не высушит этот огонь,
мал или велик.
Не сможет согреть он и каплю воды -
мал или велик.
Но птицею в небе он может парить,
а может и лодкою по морю плыть...
Любовью все называют его -
и мал, и велик.
Дождю не залить его, этот огонь,
ветрам его не задуть;
но может погаснуть он сам по себе -
об этом не позабудь.
Скорее не пламя, а отблеск звезды,
но знай, что наделать он может беды.
Любовью все называют его -
с ним осторожен будь.
Любовь, моя лодочка, не утони -
море часто штормит...
Любовь, моя птица, крыла не сломай -
где-то гроза гремит...
Хоть я ничего и не жду от тебя,
но мне без тебя и земля - не земля...
Смотри, не погасни же, мой огонек, -
быстро время летит!
Ответ Мэри-Анны
(Стихи Веры Матвеевой, музыка Владимира Туриянского)
Я знаю, что в мае шторма утихают.
Я все понимаю: солгать - не убить...
Из тихой лагуны не хочешь ты шхуну
свою уводить.
Зачем же, мой нежный, в лазури безбрежной
ты парус свой снежный на алый сменил,
мечтой невозможной так неосторожно
меня поманил?..
Наверно, в Каперне, в знакомой таверне,
хихикая скверно, уже говорят:
"Ну что, Мери-Анна, твой Грей долгожданный
не хочет назад?"
Туманом иль спьяну, иль звуком обманут -
зовусь Мери-Анной, а ищешь Ассоль, -
но звонкое имя придумано Грином.
Иль в имени все?
Не плачу, а значит надежды не трачу,
отчаянье прячу, но зла не таю.
Прощай, капитан мой! Ты пропил с Леграном
улыбку мою...
Ты научись все уметь
(Вера Матвеева)
Ты научись все уметь, а не все иметь,
Ты научись все хотеть, а не все иметь.
Ты научись быть большим, но не будь как шум.
Ты научись быть таким, очень прошу.
Это все не для тебя - это для меня,
это все не про тебя - это про меня.
Если я стану такой - а как нужно стать! -
может, захочешь и ты небо достать.
Ты научись быть собой - не ломать себя,
ты научись быть со мной - не ломать себя.
Ты научись сильным быть, но не будь как шум.
Ты научись крепко любить, очень прошу.
Это все не для тебя - это для меня,
это все не про тебя - это про меня.
Если я стану такой - а как нужно стать! -
может, захочешь и ты небо достать.
***
(Вера Матвеева)
Ваша нежность тиха и печальна,
как забытое озеро в забытом краю...
Ваша нежность доводит меня до отчаянья,
убивает надежду мою.
Как сказать вам, чтоб вы поверили
в то, что песнь недопетую можно допеть,
что, бывает, оживает весной засохшее дерево,
начинает вовсю зеленеть.
Ничего не оставит весна от сомнения,
душу пламенем яростным испепелив.
Я от нежности вашей погибели жду и спасения:
и изранит пусть, и исцелит.
Я разбитое сердце залью эпоксидкой,
затяну на разорванных нервах узлы.
Вашей нежности руки повиснут легко и бессильно
в исступленных объятьях весны.
Опрокинется небо допитою чашей,
развернутся дороги любви и разлук.
Что ж так смотрит печально нежность тихая ваша,
как забытое озеро в забытом краю?
Как забытое озеро в забытом краю...
***
(Вера Матвеева)
За синие цепи гор
дорога пустым-пуста,
в страну золотых озер
дорога пустым-пуста,
за утренний горизонт
дорога пустым-пуста, -
в пяти километрах он,
а все же - поди достань!
Я знаю, ты не придешь, -
года же не станут ждать;
и мимо ты не пройдешь, -
я даже не стану ждать;
и мой телефон молчит -
я даже не стану ждать;
но жалко, что о тебе
нельзя ничего узнать.
Любовью не удалось
заставить тебя любить,
и правдой не удалось
заставить тебя любить,
и силой не удалось
заставить тебя любить, -
ты просто ушел к другой.
А как мне тебя забыть?..
За синие цепи гор
дорога пустым-пуста,
в страну золотых озер
дорога пустым-пуста,
за утренний горизонт
дорога пустым-пуста, -
в пяти километрах он,
а все же - поди достань!
* * *
(К. Арбенин)
Видишь, вот я уже и не нужен.
Видишь, вот я уже и на воле.
А болел - был всего лишь простужен,
Это все от погоды, не боле.
Это все от сопливого ветра
И от неба, протертого дымом,
Оттого, что случайное ретро
На мгновенье становится зримым.
Оттого, что несчастье первично
И вторично, как правило, счастье.
Оттого, что плохое - логично,
А хорошее - рвется на части.
***
(А. Суханов)
О женщинах Грузии дальней
Поведал мне мудрый поэт.
О песне простой и печальной,
Такой, что печальнее нет.
Я думал, поэт воспевает,
Что раньше поэты могли...
Но женщин таких не бывает
У нашей холодной земли.
Откуда походка газели,
И что это значит - газель?
Друзья на девчонок глазели,
И я вместе с ними глазел.
Что только природа не знает,
Чего только в ней ни нашли...
Но женщин таких не бывает
У нашей холодной земли.
Я был у предгорий Кавказа,
Гулял по проспектам Москвы,
И все же не видел ни разу
Другую такую, как вы.
Сидите со мною живая...
И глупая мысль пронеслась:
"Ведь женщин таких - не бывает,
Откуда же эта взялась?.."
***
(Антон Духовской)
Чья же ты моя радость, чья,
Спрашивал я у ручья.
Воды его журчали,
Так и не отвечая,
Чья же ты моя радость, чья.
Чья же ты моя радость, чья,
Северный ветер, отвечай!
Но белокурый ветер
Так мне и не ответил,
Чья же ты моя радость, чья.
Можно прожить сто лет,
Можно пройти весь свет,
Можно кричать до хрипа -
Только ответа нет...
Чья же ты моя радость, чья,
Ты расскажи, ответь, свеча.
Молча свеча горела,
Словно ей нету дела,
Чья же ты моя радость, чья.
Чья же ты моя радость, чья:
Песенка родилась в ночах.
Вот уж она и спета,
Только все нет ответа,
Чья же ты моя радость, чья.
Ветер, свеча, ручей,
Голос среди ночей...
Только в ответ смеются:
Сам-то ты чей?.... Ничей.
Воскресенье в Москве
(Ю. Визбор)
Звук одинокой трубы
Двор по-осеннему пуст,
Словно забытый бобыль
Зябнет березовый куст.
Два беспризорных щенка
Возятся в мокрой траве...
К стеклам прижата щека.
Вот воскресенье в Москве.
Вот телефонный привет:
Жди невеселых гостей.
Двигает мебель сосед,
Вечером будет хоккей.
О, не молчи, мой трубач,
Пой свою песню без слов!
Плачь в одиночестве, плачь, -
Это уходит любовь.
Мне бы неведомо где
Почту такую достать,
Чтобы заклеить тот день,
Чтобы тебе отослать.
Ты-то порвешь сгоряча
Этот чудесны й конверт
С песней того трубача -
И с воскресеньем в Москве.
Вот зажигают огни
В ближних домах и вдали...
Кто-то в квартиру звонит:
Кажется, гости пришли.
|